Богато разукрашенные носилки с трепещущими белыми занавесками из тончайшей ткани, лежащие на плечах четырех дюжих нубийцев, проплывали над прохожими, как облачко в небе. Раб-именователь надрывался изо всех сил, хотя особенно никто продвижению носилок не мешал:
- Дорогу благородной Поппее Сабине! Дорогу!
Любопытные, кому хотелось посмотреть на госпожу, могли разглядеть за занавесками только четкий, будто на камее, женский профиль, высокую прическу в виде башни, да еще холеную руку в тяжелых перстнях, время от времени приоткрывавшую полог. Мерный шаг чернокожих рабов был настолько выверен, что носилки почти не колыхались, и когда госпожа сделала знак остановиться, так же мягко опустились на мостовую. Женщина неспешно вышла наружу, брезгливо дернув уголком рта, подобрала край паллия, расшитого серебряными звездочками, и шагнула к помосту, на котором томились рабы в ожидании, пока кто-то решит сделать их своей собственностью.
- Что угодно благородной Поппее?- торговец хорошо знал сановную покупательницу. У бедняги был только один глаз, за что на форуме его прозывали Циклопом (говорили, в молодости он был не то пиратом, не то гладиатором).
- Молодой мужчина. Возможно, боец. Разумеется, без телесных изъянов,- тон женщины был скучным, будто она выбирала на лотке капусту.

Отредактировано Поппея Сабина (2011-02-20 23:24:06)

В голове уже звинело, от того гомона, что производили собирающиеся римские свинья, ибо иначе Яннис их никак не называл. Он вытер пот со лба, звякнув цепями, невольно потянув за нее, прикованного к этой же цепи модого паренька, худенького и также страдающего от жары, даже более сильнее, чем он Яннис испытывал сам.
Юноша кажется нашел в нем объект отвлечения от тех бед, которые свалились на голову всех тех, кто сейчас стоял на деревянном помосте.
-Что жь придется выживать теперь малышь, терпи..., грек замученно улыбнулся пересохшими губами пареньку, что бы хоть как-то поддержать товарища по несчастью.
В этот момент послышались возгласы:
-Дорогу благородной Поппее Сабине! Дорогу!, вынужденно обратил внимание в ту сторону, откуда эти возгласы доносились.
-О задница Диониса, это еще что за цирк...., подумал он, всматриваясь в носилки.
- Что угодно благородной Поппее?, тихонечко хмыкнул:
-Даа благородство прямо так и сыплется как бисер в грязь...
Собственно Яннис давно уже решил, что как только будет  возможность он попробует бежать, это лишь вопрос времени и благосклонность Великой Моиры...

Отредактировано Яннис Танан (2011-02-21 00:54:49)

Человек с забавной мимикой утер пот со лба, и кэмри несколько пошатнулся, следуя за натянувшейся цепью. Похоже, пленник сам едва смог выдавить долгое время не знавшими влаги губами жалкую улыбку. Сын Ллира улыбнулся в ответ, надеясь, что вышло все же много лучше. Да, он страдал и готов был половину жизни отдать за глоток воды, но таким эгоистичным мыслям не было места в голове будущего друида, каким бы далеким это будущее не было.
Юноша знал, что должен быть сильным. Таким образом, все изменится.
Когда стройная женщина в белой накидке оказалась напротив кэмри, тот настороженно смерил женщину взглядом. Не старая, но и не молодая, она хранила свою красоту. Скрытая под кружевной накидкой, властная, эта римлянка напоминала пчелиную матку – опасная в гневе, прозорливая и сосредоточенная на своих только целях. Женщина задала несколько вопросов, но только по одному слову стало понятно, что она хочет знать.
Что ж, с него не убудет ответить.
…и, возможно, даже поймет греческий:
- Кельт. Моя родина – Кэмри.
В горле пересохло, и вместо привычного голоса, с которым слова становились похожи на песни, несколько фраз превратились в едва слышный хрип. Ллир проглотил вязкую, с металлическим привкусом слюну, и тряхнул головой, скрывая лицо от палящих лучей солнца. Эта земля как будто любыми путями старалась оттолкнуть ученика друида, но он закрывал глаза на неудобства собственного тела. Тело можно излечить, и тогда появится призрачный шанс...
Юноша старался не смотреть на незнакомку, сосредоточившись на воображаемой точке где-то за ее головой.

Паренька  было жалко, но  скорее всего она , эта римская богачка все же возьмет, на какуюю нибудь грязную работу или возможно даже возможн непосильную ему.
-Что жь берегись Малыш... -И зачем было отказываться от еды, этим ты себе не помог, только хуже сделал...
-Интересно, что этой  римлянке взбредет голову про меня... Посмотрим...
- ... Он выглядит больным. Смотри, как бы это не оказалось что-нибудь заразное, иначе ты разоришься в один день..., Яннис прекрасно понимал римскую речь в отличии от соседа-паренька кельта.
- Я хочу посмотреть на этого. Раздень., произнесла женщина, на которую он даже не взглянул, но как только этот грязный работорговец протянул руку к нему он прошипел на латыни, но с явным мягким греческим акцентом.
-Не прикасайся ко мне свинья, оторву..., зыркнув на работорговца, ненавистным взглядом и колюче посмотрев на римляну, сдернул с себя ту убогую шмотку, единственную, прикрывающую от палящих лучей солнца.
-Пришла  покупать, так покупай, а не  разглагольству, мы для тебя всего-лишь овощи или скот..., ненависть к этому народу буквально кипела в нем.

Рядом с греком женщина задержалась едва ли дольше - его яростные речи впечатлили ее не более воробьиного чириканья, а, как известно, воробей - птица пустая, по ней даже авгуры не гадают. Поппее хватило одного взгляда, чтобы прикинуть, как будет выглядеть мужество раба в возбужденном состоянии, а потому она проследовала дальше, остановившись рядом еще с несколькими мужчинами, каждый из которых также был подвергнут подобному небрежному осмотру. Из всего, что мог предложить покупательнице Циклоп, первые двое лучше всего подходили для намеченной ею цели, а потому вскоре женщина снова стояла перед длинноволосым и его соседом. Небрежно протянув руку, Поппея помяла между пальцами каштановую прядь кельта, будто оценивала качество пряжи - это было именно то, что нужно. Если его пешком пригнали из этой неведомой Кимри, значит, парень куда сильнее, чем выглядит.
- Ты бы хоть из ведра их окатывал, - с усталым вздохом бросила она Циклопу, который почему-то считал, что умыванье - привилегия исключительно женской части товара.
- Будет сделано, благородная Поппея!
- Да не сейчас же, дурак...- неуместно рвение торговца вызвало у нее слабую усмешку. - Вы, двое. Отвечайте по очереди. Сперва ты, потом ты, - рубиновый блик скользнул от грека к кельту. - Приходилось ли вам сношаться при свидетелях? С мужчиной, мальчиком, женщиной, животным?

Отредактировано Поппея Сабина (2011-02-21 11:20:49)

- Ясно, одну овцу всю жизнь трахал... - хохотнул было Циклоп, но вспомнил, что не пристало высокородной госпоже слушать такие речи - ни от плебея, ни, тем более, от грязного раба. - Заткнись, а то зубы повышибу!- рявкнул он, надеясь, что покупательница пропустит мимо ушей болтовню невольника.
- Оставь, - поморщилась Поппея, целиком, казалось, сосредоточившись на том, чтобы поправить неровно легшую складку богатой столы. -  Слушаю тебя,- она кивнула кельту, просчитывая возможные выгоды и затраты. Для того, чтобы осуществить задуманное, ей нужны были мужчина и юноша - не обязательно эти двое. В пользу того, чтобы купить это тщедушное создание, говорили только его длинные волосы. Обычно рабов быстро остригали, чтобы не разводить вшей. Можно было найти паренька моложе и миловиднее, но парик испортил бы все впечатление, свалившись в неподходящий момент... Поппея склонялась к мысли, что следует приобрести пленника из Кимри, независимо от ответа. Даже если он бессилен и не сможет возбудиться ни при каких условиях, этого от него и не требовалось.  Возможно, ее слова о болезни помогут выиграть при покупке несколько монет. А вот второй... На рынке предостаточно мускулистых мужчин с внушительным достоинством - более покладистых и не таких воинственно-целомудренных. Если бы Поппея выбирала раба для собственных нужд, возможно, она сочла бы забавным заняться его укрощением. А возможно, и нет - грек был примерно вдвое старше того возраста, который предпочитала покупательница.

Отредактировано Поппея Сабина (2011-02-21 17:27:12)

Представителю славного рода Фабиев было неимоверно скучно в этот омерзительно жаркий день. Отец, как всегда, занимался исключительно своими делами, оставив сыновьям достаточную сумму, чтобы они могли развлечь себя. Рулл уже второй день пропадал где-то со своими приятелями и Квинт Руфус не желал знать, чем именно занят его брат: развлечения того были чересчур кровавы и грубы на утонченный вкус юноши.
Нежелание выходить под палящие лучи солнца боролось со скукой, и скука, наконец, победила. Собравшись и взяв в сопровождение пару крепких рабов, Квинт отправился в единственное место, где, как он рассудил, возможно, кипела жизнь: на рынок рабов. Даже вечно бурлящая Субура несомненно, отсыпалась после ночи и лишь к вечеру, когда станет попрохладнее, вновь оживет, перемалывая тела и души, даря опасное наслаждение и отбирая все.
Где-то вдалеке громко переругивались с кем-то плакальщицы, явно недовольные полученной оплатой. Тренированные глотки выдавали такие пронзительные вопли, что на месте несчастного, рискнувшего недоплатить этим фуриям во плоти, Квинт давно сдался бы, спасая свои уши. Но, видимо, противник плакальщицам попался из людей крепких; пусть его голос не звучал и вполовину так же громко, тем не менее, он не сдавался. Квинт замедлил шаги, раздумывая, не посмотреть ли поближе, потешив неподобающее человеку его происхождения любопытство, но не рискнул.
Через четверть часа он уже был на рынке, где царило уныние. Лишь какой-то ненормальный бился в цепях, словно его опоили варварским настоем, вызывающим прилив сил у бойцов и лишающим их разума.
Совсем неподалеку от безумца стояла женщина, чья прелестная фигура вызвала интерес у юноши, несмотря  - а, может, и благодаря тому - что она была уже вполне зрелой. Было нечто соблазнительное в опытных женщинах, отчего Квинт Руфус предпочитал именно их.
Он подошел ближе и узнал почтенную Поппею Сабину, чья страсть к удовольствиям была ему прекрасно известна. Но встретить ее здесь в такой ранний час он не ожидал.
- Почтеннейшая Сабина! Я счастлив лицезреть вашу ослепляющую красоту, - негромко произнес он, подойдя почти вплотную и вдохнув нежный запах ее волос и кожи.

Отредактировано Квинт Фабий Максим Руфус (2011-02-21 19:09:34)

- Тебе не следует оправдываться передо мной, прекрасная Поппея, - мягко укорил женщину Квинт и, словно в наказание, задержал взгляд на высокой груди. Любоваться прекрасным следует всегда, когда только представится такая возможность, ведь это возвышает дух. А в данном случае радовалась и плоть - так можно ли отказываться от подобного? - Вижу, ты выбрала себе подходящий экземпляр. Не слишком ли он худосочен? Возможно, он тяжко болен и вскоре умрет.
Пусть Квинт Руфус не был торговцем, но сбивать цену он умел: когда живешь за счет других, приходится учиться выгадывать, как бы ни оскорбляло его подобное в самом начале. Но зачем платить больше за негодный товар? К тому же, Поппея может быть благодарна ему, если он поможет сбить цену, а красивая женщина высказывает благодарность всем известным способом... Несмотря на ум, Квинт все же был еще молод, и кровь его бурлила, вынуждая желать утолить огонь тела.
- А что же второй? Дикарь, которому самое место где-нибудь на арене, с животными, такими же, как и он сам. Или благородная Поппея желает попробовать его укротить? - Последнюю фразу он произнес с еле заметным неодобрением, не понимая, к чему тратить время на совершенно бесполезных рабов. Такие, как этот бешеный, редко становились хорошими рабами; они не понимали, как им повезло, что они остались живы и могут служить гражданам великого Рима... - Я бы и сам взял себе кого-нибудь. Старик Тит уже дряхл, и не может сопровождать меня в дальних прогулках, а эти двое, - молодой Фабий небрежно махнул в сторону стоящих за его спиной рабов, - слишком глупы, чтобы развлекать меня.

Отредактировано Квинт Фабий Максим Руфус (2011-02-21 23:10:58)

Работорговец дернул цепи, размыкая звенья, и в груди юноши вспыхнуло что-то сродни раздражению. Эта женщина... купила его? Как скот, как грязное отродье - она, быть может, еще и рискнет повести его на поводке? Ученик друида плотно сжал зубы, стараясь сдержаться, чтобы ни одно из вертящихся на уме ругательств не слетело с языка. Проявления слабости непозволительны для того, кто в будущем может стать опорой и верой целой деревни. Кай брезгливо передернул плечами – хотя и сам сейчас был далеко не лучше этого старикашки, скорее наоборот – и оглянулся на светловолосого эллина.
Он более не стоял в длинной цепочке проигравших спор с самой судьбой, но выходить не спешил. И даже когда грубая рука то ли дернула, то ли попыталась швырнуть его вперед, кельт сделал один шаг вперед, удерживая равновесие.
Эта женщина – средоточие зла. В ее глазах отчетливо читалась порочность, и молодой человек не собирался так просто сдаваться варварским требованиям римлянки. Кельт на мгновение утратил метафизическую почву под ногами, и пришлось приложить немало усилий, чтобы вновь поверить в свою собственную силу. В мужество своей души. Поэтому, даже получив сочную пощечину (аж те самые упомянутые белые и крепкие зубы клацнули), Ллир  дернулся, но решил не поступаться своей гордостью. Он чувствовал, что эта женщина легко может раздавить его в будущем, если поймает в свои силки.

Отредактировано Кай ап Ллир (2011-02-24 03:46:54)